Неточные совпадения
Одна из них описана выше; из остальных трех первая имела целью разъяснить глуповцам пользу от устройства под
домами каменных
фундаментов; вторая возникла вследствие отказа обывателей разводить персидскую ромашку и третья, наконец, имела поводом разнесшийся слух об учреждении в Глупове академии.
Из подвала
дома купцов Синевых выползли на улицу тысячи каких-то червяков, они копошились, лезли на серый камень
фундамента, покрывая его живым, черным кружевом, ползли по панели под ноги толпы людей, люди отступали пред ними, одни — боязливо, другие — брезгливо, и ворчали, одни — зловеще, другие — злорадно...
Но уже было не скучно, а, как всегда на этой улице, — интересно, шумно, откровенно распутно и не возбуждало никаких тревожных мыслей.
Дома, осанистые и коренастые, стояли плотно прижавшись друг к другу, крепко вцепившись в землю
фундаментами. Самгин зашел в ресторан.
Эта остановка при начале, это незавершение своего дела, эти
дома без крыши,
фундаменты без
домов и пышные сени, ведущие в скромное жилье, — совершенно в русском народном духе.
Прошло со времени этой записи больше двадцати лет. Уже в начале этого столетия возвращаюсь я по Мясницкой с Курского вокзала домой из продолжительной поездки — и вдруг вижу:
дома нет, лишь груда камня и мусора. Работают каменщики, разрушают
фундамент. Я соскочил с извозчика и прямо к ним. Оказывается, новый
дом строить хотят.
Напротив базара, на самом видном месте, строился новый двухэтажный
дом, вызывавший общие толки и пересуды. Дело в том, что он строился совсем на господскую руку — с
фундаментом, подвалом, печкой-голландкой и другими затеями.
И точно: везде, куда он теперь ни оглянется, продавец обманул его.
Дом протекает; накаты под полом ветхи;
фундамент в одном месте осел; корму до новой травы не хватит; наконец, мёленка, которая, покуда он осматривал имение, работала на оба постава и была завалена мешками с зерном, — молчит.
Теперь у Гордея Евстратыча было много хлопот с постройкой
дома, которая позамялась с этой передрягой; пока он хлопотал в городе, едва успели сложить
фундамент, хотя и было кому смотреть за рабочими.
Дома капиталистов бросались в глаза: то были неуклюжие двухэтажные каменные
дома с железною, зеленою или серой кровлей, с воротами, украшенными каменными шарами, и палисадником, засеянным вплотную от
фундамента до решетки королевскими свечами.
Яичница. Ну, черт с французским! Но как сваха-то проклятая… Ах ты, бестия эдакая, ведьма! Ведь если бы вы знали, какими словами она расписала! Живописец, вот совершенный живописец! «
Дом, флигеля, говорит, на
фундаментах, серебряные ложки, сани», — вот садись, да и катайся! — словом, в романе редко выберется такая страница. Ах ты, подошва ты старая! Попадись только ты мне…
Года два тому назад на этом месте стоял
дом огородника Панфила; огородника кто-то убил,
дом подожгли, вётлы обгорели, глинистая земля, смешанная с углём и золою, была плотно утоптана игроками в городки; среди остатков кирпичного
фундамента стояла печь, торчала труба; в ясные ночи над трубою, невысоко в небе, дрожала зеленоватая звезда.
Название каменной придается ему некоторыми натуралистами потому, что он любит жить в каменных, опустелых зданиях и развалинах; впрочем, хорек живет иногда в
фундаментах и подвалах жилых каменных строений и даже в подвалах и погребах деревянных
домов и крестьянских изб.
Низменный, рецептом протянувшийся, деревянный
дом, с несоразмерно высокою тесовою крышей, некрашеный и за древностью принявший темно-пепельный цвет, выходил одним фасадом на высоком
фундаменте в сад, а с другой стороны опускался окнами чуть не до земли.
Конечно, следы исполинского пожара еще не были изглажены: огромные обгорелые каменные
дома, кое-как прикрытые старым железом, окна, заделанные деревянными досками с нарисованными на них рамами и стеклами, с красными и закоптелыми полосами и пятнами по стенам, печальными знаками пламени, за три года вылетавшего из всех отверстий здания, пустыри с обгорелыми
фундаментами и печами, заросшие густою травою, искрещенные прямыми тропинками, проложенными и протоптанными расчетливыми пешеходами, самая новизна, свежесть множества деревянных, прекрасной новейшей архитектуры
домов, только что отстроенных или строящихся, — все красноречиво говорило о недавнем посещении Европы…
Он писал моряку во всяком письме, чтобы все было готово для его приезда, что он на днях едет, и нарочно оттягивал свой отъезд. Возвратившись, наконец, в свой
дом на Яузе, он прервал все сношения с Марией Валериановной, строго запретил людям принимать ее или ходить к ней в
дом. «Я должен был принять такие меры, — говорил он, — для сына; я все бы ей простил, но она женщина до того эгрированная, что может пошатнуть те
фундаменты морали, которые я с таким трудом вывожу в сердце Анатоля».
Да, Я остался жить, но еще не знаю, насколько это удастся Мне: тебе известно, насколько трудны переходы из кочевого состояния в оседлое? Я был свободным краснокожим, веселым номадом, который свое человеческое раскидывает, как легкую палатку. Теперь Я из гранита закладываю
фундамент для земного жилища, и Меня, маловерного, заранее охватывает холод и дрожь: будет ли тепло, когда белые снега опояшут мой новый
дом! Что ты думаешь, друг, о различных системах центрального отопления?
В селе Райбуже, как раз против церкви, стоит двухэтажный
дом на каменном
фундаменте и с железной крышей. В нижнем этаже живет со своей семьей сам хозяин, Филипп Иванов Катин, по прозванию Дюдя, а в верхнем, где летом бывает очень жарко, а зимою очень холодно, останавливаются проезжие чиновники, купцы и помещики. Дюдя арендует участки, держит на большой дороге кабак, торгует и дегтем, и мёдом, и скотом, и сороками, и у него уж набралось тысяч восемь, которые лежат в городе в банке.
Дом ее был небольшой, старинный, построенный на дубовых подклетьях. Подклетьями назывались деревья в естественном виде, с обрубленными только сучьями и вершинами, но нисколько не тесанные и не отделанные, сложенные на поверхности земли клетками, одно на другое, в вышину от земли на сажень, что заменяло
фундамент. Естественно, что таким образом сооруженные
дома, имея такое под накатом свободное движение воздуха, переживали столетия.
К девяти часам утра
дом сгорел дотла, со всей обстановкой. Остались лишь
фундамент да обгорелые трубы.
Собирался ли он жениться: выстраивали на дворе спальню и девичью, первую только с тремя стенами, придвигали их к одной стороне
дома, подводили под них
фундамент, нахлобучивали их крышею, огромными, железными связями скрепляли все с главным зданием, которое можно было назвать родоначальным; наконец вырубали, где нужно, двери и закладывали окна.
Чеглоков схватил халат и побежал наверх. Там стеклянные двери были заперты. Он велел выломать замки и, дойдя до комнат, где спали великий князь и великая княгиня, отдернул занавески, разбудил их и сказал, чтобы они скорее вставали и уходили, так как под
домом провалился
фундамент.
Это был двухэтажный деревянный
дом на каменном
фундаменте. По фасаду каждый этаж имел по семи окон, с зелеными ставнями, которые в настоящее время были закрыты.
Это был деревянный на каменном
фундаменте, окрашенный в традиционную серую краску, старинный барский
дом. Он стоял в глубине двора с круглым палисадником посредине, так что дорога к подъезду, обтянутому и зиму и лето полосатым тиком, шла вокруг этого палисадника.
В предместьях определялось строить
дома: по набережной Невы каменные, не менее как в два этажа, а по Фонтанке можно было делать и деревянные, но не иначе как на каменном
фундаменте.
Все, что для
дома было потребно, находилось у него в поместьях и делалось
дома, все, от
фундамента до черепицы, от гвоздя до щеголеватого и прочного берлина, от берды ткача до затейливой шкатулки, в которой он прятал свои деньги и над которой незнающий попотел бы несколько часов, чтобы открыть ее.
Весь
фундамент состоял из четырех рядов известкового камня. В сенях первого этажа архитектор велел поставить двенадцать деревянных столбов. Ему надо было ехать в Малороссию, и, уезжая, он сказал гостилицкому управляющему, чтобы до его возвращения он не позволял трогать этих подпорок. Несмотря на запрещение архитектора, управляющий, как скоро узнал, что великий князь и великая княгиня со свитой займут этот
дом, тотчас приказал вынести эти столбы, которые безобразили сени.
Огромный
дом, на старом каменном
фундаменте, был деревянный, оштукатуренный только снутри.